Революции в европе 21 век. Все перевороты XXI века

Катится, катится, уже в полную мощь и прозрачную очевидность Революционный 17-й год! И если 100 лет назад этот неумолимый каток революции подмял лишь Россию, прокатившись только отголосками по Европе, постепенно утихая и успокаиваясь в довольстве и выгоде от падения колосса Великой империи. То каток нынешнего 17-го грозит подмять под себя уже всю планету.

Вспомним меткие и пророческие слова "гения" Великой Октябрьской революции, сказанные им ещё в 1913 году:
«Для революции недостаточно того, чтобы низы не хотели жить, как прежде. Для неё требуется ещё, чтобы верхи не могли хозяйничать и управлять, как прежде». Ну, как «управляли» миром, а вернее, хозяйничали в нем, гениально показал ещё Чарли Чаплин в своем фильме «Малыш»: Малыш разбивает стёкла, а «случайно» оказавшийся рядом стекольщик-Бродяга ставит новые. И по этой схеме, устраивающей богатых мира сего, успешно и происходило их дальнейшее обогащение в течение всего XX века. Устраивался хаос, следствием которого были революции, войны и пр. – за ними следовали разруха, голод, безвластие и еще много чего – страны, а порою, даже каолоции отбрасывались в своем развитии и процветании далеко назад, подвергаясь попутно разграблению, да еще и необходимости платить «стекольщику», за своевременную помощь.

С наступлением XXI века ситуация кардинально изменилась – построились новые здания с современной охраной – добраться до их окон стало намного сложнее. Ну, это так – в иносказательном смысле. А ежели говорить предметно, то ряд стран: Китай, Индия, Япония и пр., за счет бурного роста своего научно-технического потенциала и ряд стран Среднего и Ближнего Востока, за счет своих природных богатств сумели накопить в своих банках и запасниках уже столько, сколько и не снилось заокеанским «стекольщикам». Только, ведь, до окон их, уже простыми камнями региональных революций и войн не достать!

Да к тому же, положение еще усугубляется тем, что появляющиеся новые центры силы, имеют, зачастую, не только богатства, но и возможность отстоять силой оружия свою независимость. И даже, более того, ответить на явную или завуалированную агрессию. Время сжимается катастрофически, не давая возможности Малышу и Стекольщику-бродяге разобраться просто с непослушными и богатенькими поотдельности и даже сообща. Богатенькие стали тоже объединяться, а просто непослушные становятся все более непослушными – уже грозят достать своими ракетами, которые каждый раз летят все дальше и дальше, до них самих! Америка встала перед чрезвычайно трудно разрешимой проблемой – гнаться сразу за двумя зайцами!

Возникла сложная проблема, причем требующая незамедлительного решения - или, вначале, прибрать к рукам денежки новых богатеев, а уже затем заняться теми, кто настаивает на своем пути, на своей вере, на своих традициях. Или начать вначале разбираться с непослушными, а уже затем – с «новыми» деньгами, которых накопилось в мире больше, чем у них самих. И, ведь, что обидно – и тот, и другой путь, по отдельности, учитывая военную, политическую, банковскую, технологическую и пр. мощь, вполне осуществим и мог бы закончиться победой. Но! Вы же знаете, что гнаться сразу за двумя зайцами ……….
Теперь, вам понятно, почему и «верхи не могут»! Низы, то уже давно не хотят, да верхи-то были, пока ещё, в силах «управлять» миром по-старому. Да видать время это стремительно заканчивается. Как там говорилось сто лет назад: "Вчера было ещё рано, а завтра будет уже поздно" Вот вам и революционная ситуация, налицо! И чтобы создать этот самый предреволюционный хаос, Малыш и Стекольщик-бродяга вынуждены уже действовать теперь сообща, нисколько не таясь и не мудрствуя лукаво.

И только слепой не видит, что подготовка к мировой революции уже идет полным ходом, и если это наступление предреволюционного хаоса бывало, как правило, в какой либо одной стране, либо регионе, то теперь эта волна катится уже по всему миру:
- пылают цветные революции, приводящие к хаосу и упадку целых стран и регионов;
- под надуманным предлогами начинаются военные агрессии против отдельных стран, сопровождаемыми массовыми жертвами мирного населения;
- объявляются страны-изгои, против которых накладываются санкции и которые окружаются военными базами;
- и пр., пр., пр.,

Не щадят даже бывших союзников, ввергая их в экономические войны, давя на них экономическими и политическими методами. Вы думаете, поставки сжиженного сланцевого газа из Америки будут так же надежны и планомерны, как из России, и так же не подвержены политической конъюнктуре?! Да это же копеечная выгода, причем грозящая им же самим большими экологическими проблемами и потерями - им, что, не жалко своей страны! В войну, вот так ставили фанерные танки, для маскировки своих истинных целей в проведении той или иной военной операции. Как бы не пришлось потом европейцам напрасно ждать этих самых танкеров из Америки, в своих замерзающих домах. Напряженность и хаос во всех частях света, под любыми мифическими, надуманными, пусть даже и смешными предлогами – вот настоящая, подводная часть айсберга внешней, да и внутренней политики тех, кто пока еще, как им кажется, держит руку на пульсе мировой истории и политики.

Чтобы создать предреволюционный хаос, годятся все виды оружия, вплоть до биологического, информационного и даже климатического – все эти наводнения, пожары и прочие стихийные бедствия, происходящие там, где их не было доселе в таком виде и в таких количествах – прямое доказательство того, что все годится тем, кто все еще надеется и сейчас оказаться в барышах, даже гоняясь за двумя зайцами. Терроризм, межнациональные конфликты, национализация и денационализация собственности, горячие точки конфликтов – все идет в ход, причем, широким фронтом, все и всех бросают в топку мировой революции. И те, кто еще не видит её – того, как она уже набирает полный ход – заслуживают лишь глубокого сожаления. С новой Революцией, вас, теперь уже – с Мировой, реальной, а не просто задуманной, когда-то ими же, и воплощенной горе-революционерами, тогда в 1917-м, только в России!!!

Рецензии

НИКОМУ НЕИЗВЕСТНАЯ ТЕОРИЯ ЛЕНИНА О ПОЛУГОСУДАРСТВЕ

Самое великое слово в истории России и даже в истории всех народов это ленинское слово ПОЛУГОСУДАРСТВО.
Цитирую работу Ленина «Государство и революция».
«Отмирает после этой революции пролетарское государство или
ПОЛУГОСУДАРСТВО».
Никто из левых, так и не смог понять слово Ленина «ПОЛУГОСУДАРСТВО». А что же это такое? Неужели Ленин хотел построить государство только до Урала, а за Уралом пусть сами выкручиваются?
А ведь это одно слово Ленина могло нас привести к великой победе. Ведь это одно слово Ле-нина есть ленинский вариант социализма, есть не построенный русский мир. Только ленин-ский вариант социализма в форме ПОЛУГОСУДАРСТВА мог бы и обязательно перешел бы в Коммунизм. Так что же это за строй ПОЛУГОСУДАРСТВО?

Ответ. Ленин имел в виду ПОЛУГОСУДАРСТВО-ПОЛУКОММУНА, ПОЛУСОЦИАЛИЗМ-ПОЛУКОММУНИЗМ.
То есть Ленин планировал построить еще одну ПРОМЕЖУТОЧНУЮ ФОРМУ между чистым со-циализмом и коммунизмом. Именно из-за отсутствия такой промежуточной формы мы и пока-тились в капитализм.
Между обезьянами и человеком имеются все ПЕРЕХОДНЫЕ ФОРМЫ. Вот и Ленин собирался построить ПЕРЕХОДНУЮ ФОРМУ посередине между социализмом и коммунизмом. Эта пере-ходная форма в виде ленинского ПОЛГОСУДАРСТВА-ПОЛУКОММУНЫ, полусоциализма-полукоммунизма тихо-мирно перешла бы в коммунизм безо всяких потрясений.
Без этой ПЕРЕХОДНОЙ ФОРМЫ коммунизм тоже можно построить, но уже с потрясениями и даже с временным поражением.
Определение. Чистый социализм это чистое соцгосударство со 100% ЕДИНАЧАЛИЕМ. То есть в СССР был чистый социализм без примеси коммунизма.
Покажем как с помощью теории Ленина О ПОЛУГОСУДАРСТВЕ-ПОЛУКОММУНЕ можно было перейти к коммунизму, наиболее простым безболезненным способом.

Часть КОММУНИЗМА ЛЕНИНА на ПРОЗЕ. РУ. Николай Мокушев.

ПРАКТИЧЕСКИЙ ПЕРЕХОД ОТ СОЦИАЛИЗМА К ПОЛУГОСУДАРСТВУ-ПОЛУКОММУНЕ
ПО СХЕМЕ ЛЕНИНА.

Все коллективные органы в сталинском государстве уже были. Но они не функционировали как органы власти. В университете есть Ученый Совет, на заводах проводятся ежедневные совещания начальников цехов. В генеральном штабе проводятся ежедневные совещания высших генералов.

ТЕОРИЯ ВЛАСТИ КОММУНИЗМА ЛЕНИНА
Как построить ленинское полугосударство-полукоммуну?

Нужно было в течение одного дня передать власть от ректора Ученому Совету, от директора к Совету начальников цехов, от начальника цеха Совету мастеров, от мастера бригаде, от секретаря обкому обкому, от генсека всему Политбюро.

Уровень министерства. Проводится СЪЕЗД директоров отрасли. Власть в отрасли вырывается из рук министра и передается СОВЕТУ ВСЕХ ДИРЕКТОРОВ отрасли как КОЛЛЕКТИВНОМУ ОРГАНУ. Правит от-раслью теперь не министр, а коллектив директоров. Коммуна директоров может менять своего мини-стра хоть 10 раз в день.

Министр теперь только АГЕНТ ОТРАСЛИ в Совете министров, то есть он связывает свою отрасли со всеми другими в единое целое. И он постоянно курсирует из Совета министров к себе в родное министерство и обратно. То есть министр теперь становиться постоянным работником СОВЕТА МИНИСТРОВ, который теперь тоже является Коммуной. Министр не подчиненный в Совете министров как ранее. Теперь он равный всем остальным в Совете министров. И тогда Совет министров становится его родным домом, а не машиной надзирающей за ним.

Уровень завода. Вырвем власть у директора и передадим его СОВЕТУ НАЧАЛЬНИКОВ ЦЕХОВ как кол-лективному органу. Коммуна начальников цехов может менять своего директора в рабочем порядке хоть 10 раз в день.

Заводом управляет теперь НЕ ДИРЕКТОР, А Коммуна начальников цехов. Они есть новая КОЛЛЕКТИВ-НАЯ ВЛАСТЬ на ЗАВОДЕ. А директор есть только АГЕНТ (представитель) ЗАВОДА в МИНИСТЕРСТВЕ. Директор становиться работником министерства и даже ХОЯИНОМ МИНИСТЕРСТВА, но коллективно совместно с другими директорами. Директор завода теперь постоянно курсирует из министерства на завод и обратно.
Из министерства он привозит домой на родной завод СТРАТЕГИЧЕСКИЕ ИДЕИ, то есть идеи всей отрас-ли. А с завода она привозит в министерство ТАКТИЧЕСКИЕ ИДЕИ и передает их министерству, то есть всем заводам отрасли. Тем самым директорат заводов в схеме Ленина обеспечивает ОБМЕН ИДЕЯМИ И РЕШЕНИЯМИ между всеми заводами отрасли.

Уровень цеха. Власть в цеху вырывается из рук начальника цеха и передается СОВЕТУ МАСТЕРОВ. Начальник цеха теперь правит не цехом, а всем заводом в составе КОЛЛЕКТИВА КОММУНЫ НАЧАЛЬ-НИКОВ ЦЕХОВ.
Цехом правит теперь не начальник цеха, а Коммуна мастеров. Они могут менять своего начальника цеха хоть 10 раз в день. Начальник цеха есть АГЕНТ Коммуны мастеров в руководстве завода. Начальник цеха участвует в руководстве всего завода. Он связывает свой цех с другими цехами на уровне всего завода.

Схема Ленина проста. Она не требует вообще ВЫБОРОВ!! Она не требует создания новых органов вла-сти. Для Совета высших генералов генштаба в схеме Ленина? Ничего. Они как управляли генштабом, так и будут управлять. Только теперь все вопросы им придется решать ДОКАЗАТЕЛЬСТВАМИ, СПОРАМИ.
И мозги генералов будут расти, ведь иначе в спорах не победить. И вырастет могучий КОЛЛЕКТИВНЫЙ РАЗУМ НАРОДА.
Генералы перестанут лаять друг на друга ПРИКАЗАМИ. И казарменный социализм с ЧЕЛОВЕКАМИ-ВИНТИКАМИ, с человеками-машинами уйдет в историю. Наступит настоящий коммунизм.
Изменятся ПРОИЗВОДСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ. От социалистических ПРИКАЗНЫХ мы перейдем к ЧЕ-ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ на всех уровнях общества.
В схеме Ленина невозможно мания величия и воровство.

Ленин полностью подготовил все для последней победы. Но русские читать не умеют. Они буквы забыли. Они не «УЧИЛИСЬ КОММУНИЗМУ». НЕ СОЦИАЛИЗМУ!

Часть КОММУНИЗМА ЛЕНИНА на ПРОЗЕ. РУ. Николай Мокушев.

Социализм был нужен только для МОНОПОЛИЗАЦИИ (коллективизации). Но по планете прокатилась уже мировая монополизация. КАПИТАЛ задачу социализм выполнил. Социализм уже не нужен и не-возможен.

Мы вышли на финишную черту истории человечества. ВПЕРЕДИ ТОЛЬКО КОММУНИЗМ. Мир замер перед глобальной коммунистической, не социалистической революции. О ней-то и писал крутой Маркс. Она-то и будет мировой.
КОММУНИЗМ БУДЕТ ПОСТРОЕН, МИНУЯ СОЦИАЛИЗМ

И нужна ПАРТИЯ ПОСЛЕДНЕГО УДАРА в форме ПАРТИЙНОЙ КОММУНЫ БРАТЬЕВ (община) без генсеков и секретарей с курсом на коммунизм.

Левые партии являются социалистическими, а не коммунистическими. Они не станут строить комму-низм, даже если победят. В их программах нет РЕАЛЬНОГО РАВЕНСТВА и высшего образования для уборщиц. И никогда не будет.

Ежедневная аудитория портала Проза.ру - порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

В русском языке нелегитимная смена власти может описываться разными терминами.

Академик Виктор Виноградов в книге «История слов» утверждает, что в русском литературном языке слово «переворот» в значении смены власти стало употребляться с конца XVIII века, когда оно семантически сблизилось с французским словом révolution («обращение, вращение» и одновременно «революция, государственный переворот»). Как пишет ученый, особенно широко оно употреблялось в языке декабристов, которые начали использовать «переворот» как полный синоним «революции». Новое значение слова было отражено в Словаре Академии Российской 1822 года: «Переворот - нечаянная и сильная перемена дел и обстоятельств каких. Переворот французский потряс все основание государства».

Само слово «революция» стало широко употребляться после Великой французской революции 1789 года. Хотя, по некоторым данным, заимствование этого слово произошло еще раньше из польского языка (rewolucja). В частности, оно упоминается в документах известного дипломата петровского времени барона Петра Шафирова.

Слово «бунт» пришло к нам из польского bunt («мятеж, восстание»), которое, в свою очередь, восходит к немецкому Bund («союз»). Впервые оно упоминается в Никоновской летописи XVI века: «Аки в древнии бунтъ».

Другим заимствованным немецким термином стал «путч» (Putsch), происходящий из швейцарского диалекта и означающий «удар», «столкновение». Слово стало использоваться после Цюрихского путча 1839 года, когда крестьянские волнения привели к самороспуску правительства кантона. Однако широкое распространение оно получило только в XX веке. В частности, в историю вошли «пивной путч» в Германии в 1923 году и «августовский путч» в СССР в 1991 году.

Среди близких по значению к «перевороту» можно назвать слова «мятеж», «смута», «восстание». В отношении последнего словарь Брокгауза - Ефрона отмечает, что, хотя восстание «обозначает активное сопротивление установленной власти, учиненное скопом», оно не направлено на ее ниспровержение, а «имеет целью сопротивление ей в лице ее органов в отдельном конкретном случае».

До XIX века широко употреблялось старославянское слово «крамола», упоминавшееся еще в грамотах XIII–XIV веков и определяемое словарем Памвы Берынды (1627) как «розрух, Последним пополнило русскую переворотную лексику слово «майдан». По первому значению это тюркское по происхождению слово обозначает городскую площадь. Однако после событий на майдане Незалежности в Киеве в 2004 и 2014 годах оно все чаще используется как синоним «цветной революции».

Какие бывают перевороты

Под переворотом обычно понимается резкая смена власти в государстве с нарушением действующих правовых норм и с применением или угрозой применения насилия.

В узком смысле к переворотам относят действия по захвату власти, совершенные группой лиц внутри правящих элит. К примеру, во времена монархий были широко распространены дворцовые перевороты, в ходе которых приближенные свергали монарха. Период российской истории XVIII века между смертью Петра I и восшествием на престол Екатерины II даже вошел в историю как «эпоха дворцовых переворотов». Их более поздним аналогом можно назвать партийные перевороты, связанные с перестановками внутри правящей партийной верхушки. В XX веке наибольшее распространение получили военные перевороты, в ходе которых к власти в стране приходит группа военнослужащих, обычно высокого ранга. Устанавливаемый ими режим обычно называется военной диктатурой. Особенно много военных переворотов было во второй половине века, преимущественно в странах Африки и Латинской Америки.

Более широкое толкование включает также революционные перевороты, в которые вовлечены народные массы. Они нередко заканчиваются сменой политического устройства.

В отдельную категорию выделяют так называемые самоперевороты (self-coup), под которыми понимается узурпация одной ветвью власти (обычно исполнительной) всех полномочий в стране. Иногда в качестве примера такого переворота приводят действия президента Бориса Ельцина по разгону Верховного совета в 1993 году.

Наконец, в последнее время возникают разные гибридные формы переворотов. К примеру, свергнувшие правителя военные передают властные полномочия оппозиции или другим представителям действующей власти, либо военные объясняют свои действия выполнением решения парламента и Верховного суда.

Спецификой XXI века стали «цветные революции» на постсоветском пространстве и «арабская весна» на Ближнем Востоке и в Северной Африке, в результате которых на волне народных протестов к власти приходит оппозиция. Чаще всего не относят к переворотам случаи смены власти в результате военного вторжения внешних сил (к примеру, операции международной коалиции в Ираке и Афганистане в 2000-х годах).

Переворотные тенденции

По оценкам «Ъ», с начала XXI века государственные лидеры 38 раз были отстранены от власти нелегитимным или не совсем легитимным путем.

За последние 45 лет в мире произошло почти две сотни переворотов и революций. Если в 1970–1984 годах происходило в среднем по шесть-семь случаев в год, то в 1985–1999 годах - по четыре, а начиная с 2000 года - в среднем по два в год. Среди нестабильных регионов мира со значительным отрывом лидирует Африка к югу от Сахары, на которую пришлась почти половина всех подобных инцидентов. Переворотная активность в Латинской Америке была на высоком уровне в 1970-х - начале 1980-х годов, но потом сошла на нет. Третье место Азии во многом обеспечил Таиланд, вошедший в топ-5 стран, где перевороты случались чаще всего. За отчетный период их было семь, а с начала 1930-х годов - 19. Кроме того, последние десятилетия отметились расширением географии за счет включения в перечень Океании и стран бывшего СССР.

Как оказалось, в большинстве случаев насильственной смены власти ведущую роль сыграли военные. Помимо этого в переворотах последних десятилетий прослеживается еще несколько тенденций. Нередки случаи, когда лидеры, пришедшие к власти в результате переворота, сами впоследствии повторяют судьбу своих предшественников. Особенно часто так происходит в странах Африки. Также встречаются случаи, когда захватившие власть лидеры уходили и позже возвращались во власть демократическим путем. К примеру, Олусегун Обасанджо, правивший Нигерией в 1970-х годах в качестве военного диктатора, избрался на законных выборах в 1999-м. В 2006 году во власть в Никарагуа вернулся бывший лидер «Сандинистского фронта национального освобождения» Даниэль Ортега.

Многих свергнутых лидеров на родине ждет уголовное преследование. Приговоры могут быть суровыми, вплоть до смертной казни. Пример Египта примечателен тем, что там одновременно идут судебные разбирательства в отношении свергнутого в ходе «арабской весны» Хосни Мубарака и его преемника Мохаммеда Мурси. Впрочем, суды по таким делам зачастую проходят заочно, потому что фигуранты нашли убежище за границей. Как показывает практика, для большинства свергнутых правителей решение покинуть страну сразу после свержения оказывалось не лишней мерой предосторожности.

А вот действующим главам государств уезжать за границу следует как можно реже, потому что их отсутствием могут воспользоваться путчисты. Эта ошибка стоила власти лидеру Мавритании Ульд Тайе, который уехал на похороны саудовского короля, главе ЦАР Анж-Феликсу Патассе, отлучившемуся на саммит африканских государств, и тайскому премьеру Таксину Чинавату, участвовавшему в Генассамблее ООН в Нью-Йорке. Хотя в отношении последнего существуют сомнения: ряд СМИ сообщал, что премьер знал о готовящемся перевороте и отправился в заграничное турне со 114 чемоданами на борту самолета.

Приказано отставить

Военные часто играют решающую роль в смене власти неконституционным путем. Начиная с 1970 года они возглавили или приняли участие в более 70% всех переворотов.

Чаще всего путчистами становятся наиболее высокопоставленные военные. В частности, в наш рейтинг попали 45 генералов. Самое высокое среди заговорщиков звание носил фельдмаршал Таном Киттикачон, установивший единоличное военное правление в Таиланде в 1971 году.

К подобным авантюрам также склонны военнослужащие среднего и младшего командного состава. Можно вспомнить, к примеру, Муаммара Каддафи, который возглавил военный переворот в Ливии в звании капитана, после чего был повышен до полковника и сохранял это звание до конца жизни. Или полковника Жан-Беделя Бокассу, который захватил власть в ЦАР и вскоре провозгласил себя императором. Хунты «черных полковников» организовывали перевороты в Греции в 1960-х и на Кипре в 1970-х.

За почти полвека в мире произошло два переворота, организованных сержантами. В 1980-м группа из 16 военных во главе с Дези Баутерсе захватили власть в Суринаме. Эти события вошли в историю как «заговор сержантов». В том же году мастер-сержант (Master Sergeant) Самюэль Доу захватил власть в Либерии в результате кровавого переворота, в ходе которого был убит президент Уильям Толберт и казнены члены правительства. Впрочем, сержантом заговорщик оставался недолго - возглавив Совет народного спасения, он произвел себя в генералы.

Авторы-составители справочника: Анна Токарева, Ольга Шкуренко, Максим Ковальский
Фото: Reuters, AP, Ъ, Zuma
Дизайн и верстка: Алексей Дубинин, Антон Жуков, Алексей Шабров, Корней Кронгауз
Выпускающий редактор: Кирилл Урбан, Артем Галустян

Сегодня мир переживает очередную революцию - революцию социальных данных. В самом широком смысле понятие «социальные данные» относится к той личной информации, которую выкладывают и которой делятся в интернете пользователи Сети.

Я, например, выкладываю информацию о себе на своем сайте, и при желании каждый может зайти на него и поинтересоваться, где я нахожусь в данный момент, чем занимаюсь, куда двигаюсь и даже на каком месте буду сидеть в самолете, направляясь из Франкфурта в Москву. Вот что подразумевается под обменом социальными данными.

Впрочем, у этого понятия существует и более узкий аспект - это так называемый социальный граф - система связей между теми, кто размещает социальные данные, и теми, кто ими пользуется.

Оба этих понятия знаменуют собой поистине революционные перемены, которые произошли в нашей жизни.

Посмотрите, как изменились, скажем, покупательские привычки. По моим оценкам, не меньше миллиарда покупателей сегодня делают свой выбор, основываясь не на информации компании-производителя или поставщика, а на отзывах, которыми делятся между собой пользователи Сети. И не важно, приобретает ли этот человек книгу или, скажем, сушку для волос.

Глубинные перемены произошли и в восприятии информации в целом. В качестве примера я мог бы привести такой проект, как Wikipedia, без преувеличения глобальный информационный ресурс, доступный миллиардам пользователей и созданный при их широком участии. Итак, минимум миллиард людей на нашей планете стали по-новому относиться и пользоваться информацией.

И, наконец, минимум миллиард человек изменили свое восприятие себя самих - и тоже благодаря новой среде взаимодействия с окружающим миром, которая строится на обмене социальными данными.

Итак, если по меньшей мере для миллиарда человек их повседневная жизнь радикальным образом изменилась, я думаю, у нас есть все основания, чтобы называть такие перемены революционными.

Конечно, в такой ситуации у многих возникает ощущение, что, размещая информацию о себе в широком доступе, они таким образом становятся потенциальными объектами для контроля. Собственно, этой проблеме я посвятил свою новую книгу Data for the People - «Информация - людям», в которой предлагаю несколько решений, позволяющих сделать так, чтобы существующее равновесие сил между частными пользователями и организациями не смещалось бы в пользу последних.

У частного пользователя нет возможности и инструментов для анализа данных. Более того, мы и не располагаем базами данных, какие имеются у таких компаний, как, скажем, Amazon или Google.

Я попытался проанализировать, что должен получать индивидуальный пользователь - тот же пациент, или студент, или гражданин - в обмен на то, что он делится с компанией своей личной информацией, своими частными данными. В результате такого взаимодействия должны выигрывать не только организации, получающие информацию от индивидуального пользователя, но и сам пользователь.

Посудите сами. Представим, что человек садится в такси и на вопрос водителя, куда ехать, отвечает, что это не его - водителя - дело. В такой ситуации взаимодействие таксиста и пассажира вряд ли окажется успешным.

Конечно, пользователей не может не беспокоить то, как и в каких целях могут использоваться их личные данные. И мне представляется, что есть способы успокоить таких пользователей.

Один из них - полная прозрачность. Ведь страхи и сомнения возникают от неясности. Человек должен четко знать, зачем компания просит у него эту информацию. Ему будет спокойнее, если компания предоставит ему возможность сравнивать его данные с данными других пользователей. Иными словами, в преимущественном положении оказываются те компании, которые налаживают со своими клиентами четкое и прозрачное взаимодействие, в том числе и в области работы с их персональными данными. С такими организациями люди будут легче делиться информацией о себе.

Исключительно важно, чтобы пользователи - клиенты и граждане - имели возможность инспектировать работу организаций, занимающихся обработкой социальных данных. Понятно, что рядовой пользователь не владеет ни навыками, ни инструментами для реализации этой задачи или для оценки рисков, или степени надежности хранения их данных. Но ведь и для инспекции, скажем, атомных электростанций привлекают не широкую общественность, а экспертов, компании, специализирующиеся на проведении такого рода проверок. И это очень важно.

Я убежден, что соблюдение этих двух принципов прозрачности, на которые пользователи имеют полное право, снимут озабоченность у тех, кого этот вопрос беспокоит.

Большинство же из нас продолжает общаться, обмениваться данными, менять свои привычки, менять свою жизнь и - изменять мир. Революция социальных данных продолжается.

Мар 18 2014

В прошлом революции носили классовый, религиозный или этнический характер, объединяя людей со сходными социальными позициями для политической борьбы. Сегодня революции делаются людьми разных классов, разных национальностей и разных вероисповеданий, которые плечом к плечу противостоят некоему общему для них злу. Противостоят настолько решительно, что для них становится необходимым быстрое изменение, а не эволюционное развитие.

Но что же объединяет воедино представителей столь различных социальных групп? И как такое объединение становится возможным?

В отличие от наших предков из прошлых веков, каждый современный человек имеет не одно-два-три, а десять-двадцать-тридцать оснований для самоидентификации. Самоидентификация — это определение самого себя человеком в данный момент времени, его более или менее осмысленный ответ на вопросы «Кто я?» и «Кто мы?». В зависимости от понимания и интерпретации ситуации и от информационного контекста, одна из этих самоидентификаций может выдвигаться на передний план и занимать доминирующее положение. Например, в какой-то момент человек может описать себя как русскоговорящий житель Латвии, а в следующий момент он, получив звонок от дочери, описывает себя как заботливый отец, через несколько минут он может стать покупателем в магазине, а выйдя из магазина и встретив своего коллегу, может стать славным веселым парнем. И все эти самоидентификации перетекают друг в друга, не мешая человеку ощущать себя целостным и единым. По сути, самоидентификации — это временные модели самого себя, которые создает каждый из нас.

Технология революций XXI века работает именно с самоидентификацией современного человека. Первый шаг состоит в том, чтобы зафиксировать нужную самоидентификацию.

Первый шаг технологии современных революций — фиксирование самоидентификации

Самоидентификация зависит от понимания и интерпретации ситуации и от информационного контекста. Значит, чтобы зафиксировать нужную самоидентификацию надо не дать вниманию человека сконцентрироваться на чем-то другом, постоянно поддерживая важность той ситуации, того информационного контекста, в котором нужная самоидентификация выступает на первый план и доминирует над остальными вариантами. В Украине уже дважды была создана ситуация «майдан», находясь в которой каждый человек чувствовал себя «присоединившимся к протесту», это и была самоидентификация майдана. Ритуалы и быт майдана надежно фиксируют внимание участников: ритмичные удары, сжигание покрышек (лишенное смысла до тех пор, пока не потребовалась дымовая завеса, но продолжавшееся в течение всего майдана), почти сакральное отношение к украинскому языку (в быту — часто русский, но по вопросам политики или в массовых мероприятиях — только украинский), молитвы, слоганы и речи на сцене майдана и т.д.

Все это давало участникам возможность самоидентифицировать себя как протестующих, как борцов за будущее счастье и т.д.

Второй шаг технологии — расширяющаяся самоидентификация, — воронка, вовлечение. Все, у кого самоидентификация отлична от «нашей» получают статус врагов или непробудившихся.

Расширение самоидентификации происходит в двух направлениях.

Во-первых, строится псевдологическая цепочка в стиле «если ты против власти, ты за Украину», «если ты на майдане, значит ты хороший человек», «если ты борешься с «Беркутом», ты однозначно делаешь правое дело», «если ты участвуешь в штурмах зданий, ты помогаешь общему делу». То есть постепенно самоидентификация протестующего превращается в самоидентификацию человека, которому многое дозволено, теперь он, будучи протестующим, имеет право применять оружие, применять силу, совершать противоправные действия, и даже действия, противоречащие общечеловеческой этике».Такое расширение самоидентификации характерно для всех революций прошлого. Разница в том, что в современных революционных движениях эта операция на сознании проводится с совершенно разными людьми, из разных слоев общества, имеющих совершенно разные убеждения, то есть не объединенных ничем, кроме самого факта нахождения в данной ситуации здесь и сейчас.

Во-вторых, в самоидентификацию протестующих вовлекается все большее количество людей, даже не находящихся на майдане, а смотрящих ТВ, читающих новости в Интернете, сочувствующих, — люди начинают финансировать майдан. Каждый хочет чувствовать себя причастным к делу борьбы и протеста. И каждый получает право на совершение действий, которые счел бы для себя невозможным еще месяц-два назад. Так происходит расширение революции.

А все, кто имеет другую самоидентификацию, — получают статус врагов или непробудившихся. Так в общественном сознании формируются стороны революционного конфликта: носители революционной самоидентификации и их противники, те, против кого направлен протест. В число противников также постепенно добавляются все новые персонажи, так революционная воронка постепенно начинает формировать в сознании людей модель общества, разделенного на два лагеря.

Третий шаг современных революций — тотальный отказ обсуждать цели движения с участниками революции и с обществом

Если в начале XX века социал-демократы в Российской Империи должны были создать множество кружков для внедрения в массовое сознание идей социализма и коммунизма, в XXI веке сценаристы революций вообще не озабочены идеологической работой, а также построением целевого состояния общества. Они работают только с самоидентификацией, и снисходительно улыбаются на вопросы о конечной цели. Они всячески подчеркивают, что раз столько людей вместе участвуют в протестном движении, значит, это однозначно имеет смысл, и все эти люди — единомышленники, которые направляют усилия для достижения одной и той же социальной цели, которая ясна и безо всяких обсуждений: «Банду геть!», «Слава Украине!» и так далее. Вопросы о том, какое общество мы хотим строить, признаются слишком уж теоретическими, нет ни времени ни желания обсуждать их, потому что надо возить покрышки на майдан, обеспечивать людей лекарствами и так далее, — вот они важные практические задачи, решение которых однозначно помогает нашему движению. А о стратегии и целях пусть думают наши лидеры, видите, какие они у нас замечательные!?

Четвертый шаг современных революций — это создание ситуации жесткого противостояния (как с помощью провокаторов, так и за счет прямого подкупа политических противников с целью получить повод и причину для усиления агрессии)

Этим занимаются как носители революционной самоидентификации, так и их прямые оппоненты, правда, по разным причинам. Усиление революционного конфликта, изменение формы противостояния на более жесткую и агрессивную является главнейшим условием сохранения самоидентификации протестующих и поддержания модели общества, разделенного на два лагеря. Поэтому всякий раз, когда конфликтное противостояние сглаживается и исчерпывает себя, либо с той, либо с другой стороны возникают провокации, вновь обостряющие конфликт. Со стороны лидеров революции это шаг вполне осознанный, поскольку они заинтересованы в эскалации конфликта. А вот со стороны противников революции (например, государства) — это часто ошибочный шаг, поскольку государство, осуществляя эскалацию революционного конфликта, надеется либо дискредитировать революционеров либо победить их в силовом противостоянии. Эти ошибки дорого обходятся. Наилучший способ уменьшить накал революционного конфликта для противников революции — это, конечно же, тотальное изменение тех основ своей политики, которые мотивируют и вдохновляют протест. Но часто они не могут этого сделать, поскольку не являются управленцами и политиками в полном смысле этого слова, и у них сохраняется надежда, что они надежно защищены от революционного гнева. Кроме того, им кажется, что сохраняя свои позиции и теряя гибкость, они следуют своим принципам.

Когда конфликт обостряется до максимума, происходит переворот, и те, кто был у власти, оказываются изгнанными. И теперь революционная ситуация начинает переворачиваться: пришедшие к власти новые лидеры оказываются перед необходимостью решать задачи, с которыми не справились лидеры свергнутой власти.

После смены власти модель общества, разделенного на два лагеря, сама собой преобразуется в модель многовекторного общества

С одной стороны, у революции по-прежнему есть сторонники и противники, с другой начинает возвращаться та изменчивость самоидентификации, которая в начале революционного процесса была зафиксирована. Некоторые протестующие становятся убежденными противниками пришедших к власти революционных лидеров. Первоначальная ясность революционного противостояния «мы — они» затуманивается, и сознание людей оказывается в большей степени подвержено манипулятивным техникам. В частности, можно подменить позиции, находящиеся в конфликте, за счет информационного воздействия. Например, можно сформировать новое основание для разделения общества на два лагеря, вместо «за революцию — против революции» можно дать основание «русскоговорящие — украиноговорящие», и даже средствами пропаганды сделать вид, что изначально суть протеста была именно в этом, а не в каких-то там протестах против коррупции и рейдерства представителей правящей семьи. На деле общество полностью теряет ориентиры, постепенно погружается в хаос, самоидентификация людей плывет и меняется, одни хотят в Европу, другие — в Россию, одни — за отсутствие языковой политики на уровне государства, другие -за всеобщую украинизацию, одни — за реформы в стиле Грузии, другие — за сильную центральную власть, а сила протеста нарастает, правда, уже в рассеянном и многовекторном виде, — иными словами, система становится настолько сложной, что управлять ею без соответствующего опыта и высокой степени осознанности становится невозможно. Пришедшие к власти лидеры революции, не имеющие большого управленческого опыта управления бурно происходящими изменениями, не искушенные в методах пропагандистской работы, задавленные множеством срочных задач обеспечения жизнедеятельности страны, начинают совершать ошибки, делают абсурдные заявления, реагируют на каждую ситуацию вместо того, чтобы строить стратегию и вести за собой, — в итоге теряют авторитет, их влияние на ситуацию резко уменьшается, и внешние силы получают шанс делать на территории страны все, что посчитают нужным.

Невозможно управлять системой, которая сложнее, чем система управления ею

Итак, сначала за счет фиксирования на долгий период времени нужной самоидентификации формируется монопозиция, разделяемая всеми, кто против существующих порядков в обществе, затем она вовлекает в себя больше людей и ее отражением становится контрпозиция, а модель общества становится двухполюсной. Когда революционеры приходят к власти, общество снова становится многовекторным и полипозиционным. Революция, основанная на самоидентификации протестующих, успешно завершилась сменой власти. Но теперь, чтобы управлять усложнившейся ситуацией, необходимо использовать самые современные технологии управления, в том числе усложнять сознание управленцев, повышая степень осознанности и осмысленности их решений и действий.

Если не усложнить систему управления и сознание управленцев и одновременно с этим не начать генерировать стратегически и тактически выверенные действия, направленные не на реагирование, а на опережение и формирование ситуации, страна скатится в хаос и окажется разделенной на части.

Сетевые революции

Современные революции показывают, что участия приблизительно 5% населения в непрерывных уличных акциях прямого действия (несанкционированные миллионные митинги, блокады центра города, оккупация площадей) и забастовки, достаточно, чтобы свергнуть режим, если этот режим не готов или не имеет возможности использовать вооруженные силы. Главным орудием революции стал интернет, сетевые сообщества, посредством которых координировались выступления, распространялась информация. Египет, с его 23 миллионами интернет-пользователей, оказался весьма подходящей для сетевой революции страной, хотя единовременно в акциях протеста участвовало по максимуму не более 3-5 миллионов человек.

Современные революции показали огромную организующую роль сети и сетевой агитации. А так же необходимость групп, способных использовать сеть для инициации мощных выступлений. С другой стороны, эти революции показали не меньшую важность присутствия людей, способных выступать на оккупированных площадях, имеющих опыт непосредственного живого общения.

Проблема заключается в том, что без активного участия большинства трудового населения в революционном процессе, он превращается в борьбу меньшинства, которое заведомо не может осуществить социальную революцию - передачу средств производства в руки работников.

Использование армии

Египетское руководство не могло использовать армию из опасения, что солдаты - главным образом выходцы из бедных семей, перейдут на сторону масс. Тем не менее, восставшим египтянам пришлось создать свои силы самообороны, милиции, для защиты площади Тахрир от нанятых правительством гангстеров, в столкновениях с которыми, а так же с полицией погибло 850 человек и до 5 тысяч было ранено.

В Ливии и Сирии выступления так же могут быть названы сетевыми революциями, однако власти там оказались готовы применить оружие весьма широко. Народные выступления в Ливии пепрешли в фазу вооруженного восстания, местами подобное происходит и в Йемене, однако специфика Йемена в том, что несколько миллионов мужчин этой страны имеют огнестрельное оружие и расстрелы не имеют такого массового характера, как в Сирии и Ливии. В Ливии народ врывался на военные базы и захватывал оружие, либо часть военных переходила на его сторону - так создавались повстанческие милиции.

Схожая тактика применялась в Иране во время революции 1978-1979 гг, когда протестующие шли на военные базы и агитировали солдат переходить на их сторону или передать народу оружие. Так удалось нейтрализовать основные силы армии и заставить часть их перейти на сторону народа.

К сожалению, силы режимов не исчерпываются армией, на его стороне действует ряд спецподразделений, готовых применять оружие против толп, а так же гангстеры. Переход солдат на сторону народа, а так же создание в ходе революций вооруженных ополчений могут защитить протестующих.

Вооруженное ополчение (милиции)

Боевые ячейки Аль-Каиды - арабских городских партизан, не сыграли никакой роли в этих событиях. Они не проявили себя нигде, ни в одной арабской стране (кроме Йемена) как организованная сила. И даже в Йемене роль Аль-Каиды сомнительна, они смогли захватить небольшой город. Никакого отношения к организации массовых протестов они не имели.

Однако ветераны-исламисты, получившие опыт участия в войнах в Ираке и Афганистане, стали важным элементов при формировании милиций. Оказалось, что, так или иначе, в ходе революций обязательно нужно создавать милиции, боевое ополчение и для этого нужны люди с серьезным военным опытом, приобретенным в горячих точках.

Складывается впечатленние, что для создания успешных вооруженных ополчений в ходе революций требуется не партизанская деятельность до революций, а способность массовых движений привлечь в свои ряды ветеранов - участников войн, а так же солдат действующей армии.

Проблема арабских революций

Главная проблема арабских революций в том, что они, хотя и вызваны отчаянным социальным положением народных низов, хотя и направлены против неолиберализма, хотя и являются, прежде всего, заслугой низового населения, хотя и несут в себе определенный заряд самоорганизации и взаимопомощи (как было с Коммуной площади Тахрир, о которой писали египетские анархисты), имеют, прежде всего, политическую направленность. Их участники критикуют коррупцию, требуют народоправства (понимаемого как свободные выборы в парламент плюс митинговая стихия), отставки диктаторов. Но этим все и исчерпывается.

Мощные забастовки оказались способны сломить сопротивление режима Мубарака. Однако, движение на фабриках не вышло из-под контроля настроенных на компромисс с бизнесом и государством профсоюзов. Рабочее движение Египта не превратилось в движение за рабочие советы.

В Ливии и Сирии ничего не слышно о забастовочном движении. Нет соответствующей информации и о Йемене. Во время протестов имели место забастовки в Тунисе, но информации о них немного.

Между тем, без перехода всей промышленности в руки органов самоуправления, подобных советам Большого Будапешта 1956 г, революция, кроме отдельных прав и гражданских свобод, мало что способна дать трудящемуся населению и никак не меняет его положение. Ведь все равно большинство продолжает подвергаться тяжелой эксплуатации на работе. Сохраняется повседневная и политическая зависимость низового населения от начальников, менеджмента, олигархов. Так и будет, пока в каждом районе и на каждом предприятии не будет создан свой Тахрир.

Можно сколько угодно рассуждать о постфордистском или даже постиндустриальном мире, в котором рабочее движение ослаблено, но это не меняет цели стронников социальной революции. Просто к задаче взятия под контроль низовым населением промышленности, транспорта и инфраструктуры, добавляется задача взятия под контроль информационных сетей.

Революции в Европе?

До сих пор не вполне ясны перспективы движений оккупации площадей в Испании и Греции, подражавших арабским революциям, но с более четкими социальными, местами даже социально-революционными лозунгами (как требование Прямой Демократии у греков).